Сто процентов опрошенных американских экономистов высказались против тарифов на импорт стали и алюминия. (Ну, 100 процентов из 93 процентов, кто вообще ответил).
По этому поводу издам фетву. Не буду мучать вас тоннами исследований, как в рассказе про роботов (который, кстати, настоятельно рекомендую почитать - это намного полезнее, чем всё, что вы можете найти на этой страничке). Расскажу то, о чём уже, в принципе, говорил раньше.
Представление о том, что США - страна, которая всегда придерживалась принципов открытости в международной торговле, максимально далеко от истины. С момента основания и до 1945 года американские импортные тарифы были одними из самых (иногда просто самыми) высокими на планете. Один американский политик XIX века вообще предложил переформулировать Аристотеля: "человек - это животное, способное рассуждать о тарифах".
Вообще же примеров быстрого роста при сохранении протекционистких барьеров в истории множество. Тут и Англия в XVIII веке, и Кайзеровская Германия с 1880-х гг., и Российская империя в эпоху Витте-Столыпина, и послевоенная Япония, и Южная Корея при Пак Чон Хи, и так далее. Были ли вызваны периоды быстрого роста протекционизмом или, напротив, рост шёл вопреки ему? Ответ неочевиден, споры продолжаются бесконечно.
Как понять, при каких условиях протекционизм может (не должен, но хотя бы может) быть полезен для роста, а при каких - не может? Сама по себе история не даёт никакого ответа на этот вопрос.
Правда заключается в том, что не все отрасли экономики одинаково полезны для экономического роста. Почему Швейцария во много-много-много раз богаче Индии, Перу или Украины? Вряд ли можно утвердать, что швейцарские парикмахеры умеют стричь клиентов в десять или двадцать раз быстрее и лучше, чем их индийские коллеги. Или что швейцарские уборщицы моют пол в десять раз быстрее перуанских. Или что сантехники в Швейцарии чинят трубы одним взглядом - куда там украинским собратьям по гаечному ключу.
Швейцария намного богаче Перу, Индии и Украины потому, что в Швейцарии есть супер-технологичная промышленность - машиностроительная, электротехническая, химическая, фармацевтическая - великолепный, чрезвычайно стабильный финансовый сектор, лучшая в мире медицина и тому подобные штуковины. Именно эти отрасли, а не сфера услуг, делает Швейцарию такой богатой. Они создают уйму того, что экономисты называют "внешними эффектами". Они обеспечивают learning-by-doing, они формируют спрос на высокий уровень образования, они создают новые технологии и так далее.
Причины успеха Китая - вопрос дико интересный, но, возможно, одной из причин послужило стимулирование экспорта высокотехнологичной (для такой бедной страны) продукции. По оценке Дэни Родрика из Гарварда (D. Rodrik, What`s so Special About China`s Exports?", 2006 nber.org/papers/w11947), к концу 1990-х гг. экспортный портфель Китая напоминал экспортный портфель страны с доходом на душу населения в три-четыре раза выше, чем у реального Китая того времени. Опять же, вопрос о связи структуры экспорта и темпов роста - очень сложный и вызывающий бесконечные дискуссии (вокруг гарвардского "The Atlas of Economic Complexity" сломано столько копий, что хватило бы Александру Македонскому на всю фалангу). Но вот то, что рост обеспечивают не все отрасли в одинаковой мере - это, в общем, очевидный тезис.
Как устроен механизм знаменитой "голландской болезни"? Почти всегда этот термин используют неправильно. Голландская болезнь - малая и малозначимая часть так называемого "ресурсного проклятия" (если это проклятие действительно существует, то связано оно в основном - угадайте с одного раза - правильно, с институтами. Это, впрочем, отдельная и бесконечная тема для разговора). Так вот, её механизм заключается в перетоке ресурсов из условно "торгуемого" сектора (сектор, который сталкивается с международной конкуренцией, поскольку его товары могут экспортироваться и могут конкурировать с импортом) и "неторгуемого" (сектор услуг - те же услуги парикмахера, торговля и прочее, что не может быть "куплено" за границей). Действительно, если в страну приходит много нефтедолларов (в случае с Голландией скорее газодолларов), то курс валюты неизбежно растёт (голландский гульден становится дороже относительно доллара, фунта, марки, йены и даже тугрика). Экспортёрам становится тяжко: они ведь получают доходы от экспорта в тех самых подешевевших марках-долларах-йенах, а зарплаты рабочим должны платить в подорожавших гульденах. В результате экспорт уменьшается, а импорт растёт (опять же - внешние игроки получают за свои товары дорогие гульдены), и сектор "торгуемых" товаров сжимается. Ресурсы из него перетекают в сектор услуг, который, как уже было сказано, не создаёт тех внешних эффектов, которые обеспечивают рост всей экономики в целом. В результета приток нефтедолларов мешает, а не помогает экономике.
Наши власти в последние годы гордятся успехами в сельском хозяйстве, туризме, строительстве (жилья, дорог, метро, мостов). Это правда, что двадцать лет назад русское село, исторические центры Москвы и Питера и федеральные трассы выглядели несравнимо хуже, чем сегодня. Но сами по себе вышеперечисленные отрасли неспособны обеспечить устойчивый долгосрочный экономический рост - они могут быть эффективны только в социальном плане, обеспечивая работой и куском хлеба людей без высокой квалификации. Это неплохо, но устойчивое развитие с собой они не несут.
Так почему в одних странах есть такие отрасли, которые "тянут" за собой всю остальную экономику, а в других нет? Естественно, причин бесконечное множество - начиная с макроэкономической политики и заканчивая моими любимыми институтами.
Но, помимо прочего, есть такая вещь, как эффект масштаба. Чтобы в какой-то новой отрасли частный капитал мог приносить прибыль, эта отрасль сама по себе должна выйти на определённый масштаб производства. Для новой отрасли нужны поставщики, консультанты, подрядчики, покупатели продукции. Нужны чиновники, умеющие регулировать эту отрасль, а не просто запрещать всё, что кажется непонятным и мало-мальски опасным. Нужны квалифицированные кадры, которых изначально просто нет - их не готовят вузы, да и просто молодые выпускники школ не могут предугадать, что в будущем появится высокий спрос на, не знаю, специалистов в лазерных технологиях.
Если вы размещаете производство электроники где-нибудь на Тайване, вы можете быть уверены, что сможете при необходимости найти сотрудника с самой узкой специализацией - просто потому, что если его нет на Тайване, его нет нигде. А может оказаться, что именно без этого сотрудника всё производство встанет. И уже не суть важно, что зарплаты на Тайване такие высокие - просто других вариантов может вообще не быть.
Что же делать? Выходом может быть вертикальная интеграция - когда одна компания занимаетсяя сразу всей цепочкой производства, например, от строительства заводских цехов и до продажи готовых телевизоров или автомобилей. То есть компания сама создаёт всю инфраструктуру, сама выступает и поставщиком, и подрядчиком, и покупателем, и консультантом. Примеры - японские кейрецу, корейские дзайбацу, немецкие конгломераты. С проблемой кадров может помочь пожизненный наем, когда работник остаётся занятым в одной компании на протяжении всей жизни: теперь компания может не волноваться, что деньги, потраченные на обучение и подготовку сотрудника, вылетят в трубу. На ранних этапах развития всё это работает, но не может решить все проблемы.
Ещё одним лекарством на ранних этапах может быть... правильно, протекционизм. Мы создаём для отрасли "тепличные" условия, чтобы стимулировать частный капитал создавать ту самую инфраструктуру, которая позволит ей в будущем конкурировать на мировых рынках. К сожалению, про "в будущем" чаще всего забывают и протекционизм становится просто мерой защиты неэффективных отраслей, позволяющей элитам получать ренту и замедляющей рост экономики (см. историю АВТОВАЗа, особенно в 1992-2008 гг.). Но примеры успеха тоже весьма многочисленны (про ту же Южную Корею я, кажется, уже всем уши прожужжал).
Есть такая чудесная книжка - "Boulevard of Broken Dreams: Why Public Efforts to Boost Entrepreneurship and Venture Capital Have Failed--and What to Do About It" Джоша Лернера из Гарварда (вот тут summary nber.org/chapters/c12717.pdf). Лернер пишет: "практически за каждым существующим в современном мире кластером передовой предпринимательской активности стоит проактивное государственное вмешательство". Примеров, когда государственная политика по созданию очередной "Кремниевой долины" привела к провалу, намного больше, чем примеров успеха, но вот примеров успеха, случившихся как-то само собой, без активного государственного вмешательства, почти не существует. Да, правда заключается в том, что технологические скачки в современных реалиях редко происходят без участия государства.
(Отвлекаясь от темы, заметим, что это отнюдь не означает, что socialism works. На самом деле, единственная сфера, где действительно работает плановая экономика - это военно-промышленный комплекс. Причин много: единственный заказчик (монопсония), совершенно другой характер международной конкуренции и так далее. Можете почитать единственного премьер-министра СССР - Павлова - который долгое время был директором "УралМаша": на фоне мощного ВПК советского гражданское машиностроение соответствовало уровню не великой державы, а страны третьего мира. Примеры? Да посмотрите хотя бы на советские бормашины, конструкция которых мало изменилась с конца 20-х до начала 80-х и лечение которыми было настоящей пыткой для несчастных пациентов. Но мы ушли слишком далеко).
Теперь к нашим (точнее, ихним тамошним) баранам.
О том, как американские металлурги и автомобилестроители в послевоенные десятилетия оказались совершенно неспособны приспосабливаться к технологическим изменениям и в пух и прах проиграли в конкуретной борьбе с японцами, написаны килотонны литературы (Мансур Олсон любил приводить этот пример для иллюстрации вредности влиятельных групп интересов в экономическом развитии). Выпуск стали за последние полвека упал примерно на 40 % - это при росте ВВП в два с половиной раза. Число занятых в отрасли упало с полумиллиона до ста тысяч. То есть аргумент "защитим тарифами перспективную отрасль, чтобы она взлетела" не работает. Речь идёт не о защите перспективной новой отрасли, а о попытке сохранить медленно умирающую старой.
Значит ли всё вышеперечисленное, что в тарифах на сталь
нет смысла?
Потеряв работу, на которой человек проработал двадцать лет, на которой работали его отец-дед-прадед и так далее, человек часто не может найти новое место и садится на вэлфэр. Что выше - непрямые издержки от повышения цен на металлы или прямые издержки, связанные с увеличением расходов на пособия по безработице? Ответ неочевиден. Ещё хуже, что потерявший работу человек может стать преступником или наркоманом (а та же опиодная эпидемия называется эпидемией не просто так - чем больше наркоманов в какой-то географической области, тем выше вероятность, что случайно выбранный житель тоже станет наркоманом; метадон - это вам не безобидная марихуана и даже не ЛСД, это реально очень страшно и опасно). Понятно, что общество в целом будет нести издержки, связанные с ростом преступности.
Какой бы отсталой (в сравнении с другими отраслями промышленности) ни была бы американская металлургия (конечно, не вся, а именно та, для которой вопрос тарифов является вопросом жизни и смерти), всё-таки было бы несправедливо утверждать, что она вообще не порождает внешних эффектов, как не порождают их работа садовника, официанта или полотёра.
Наконец, есть и соображения стратегического характера. Как бы там ни было, но танки, бомбардировщики, эсминцы, гаубицы и снаряды делают из металла. (Разговоры о том, что все войны вот-вот сведутся к борьбе дронов с лазерами, оставим для тех, кто любит сотрясать воздух). Издержки общества, связанные с повышением цен на металлы в мирное время - ерунда по сравнению с издержками, связанными с отстутсвием элементарной стали во время военное.
Всё это, конечно, моменты, которые с трудом поддаются количественному анализу. При наличии достаточной фантазии можно найти аргументы в пользу вообще любого вмешательства государства в экономику. Вопрос не в наличии эффектов - вопрос в их масштабе и предсказуемости.
Вообще же, поддержка неэффективной, умирающей отрасли - это желание рубить хвост кошки по кускам. Вполне возможно, что отрасль всё равно умрёт, и поддерживать её - загонять проблему вглубь, лечить не причину, а симптомы. Вместо того, чтобы "убивать" старые отрасли и всемерно способствовать росту новых (примерно чем-то таким занималось и занимается правительство Китая - хотя в случае металлургии китайские чиновники тоже пытаются всеми силами сохранять старые, неэффективные заводы, особенно на северо-востоке страны) - вместо этого администрация Трампа пытается сохранить старые заводы, накладывая "дань" на всю экономику в целом.
Какой вывод из этого всего можно сделать?
Не знаю. Разве что такой: нельзя понять, как устроена экономика, читая Айн Рэнд и Ротбарда.
Но это уже совсем другая история.
